Об авторе слов песни
1. Версия первая : Л.Коротаева, А.Грязнов, Н.Персиянов
2. Версия вторая : Юрий Визбор : Автор песни

На Кавказе в годы Великой Отечественной войны кем-то из
бойцов-альпинистов были написаны слова песни, которая под
названием "Баксанская" продолжает жить и в наши дни. О ее
создании существуют разные версии. Одна из них положена в
основу этого рассказа. Рассказ посвящается неизвестному
советскому солдату, автору песни "Баксанская".

Василий Николаевич проснулся оттого, что снизу шел густой
табачный дым. "Опять курят", - подумал он и недовольно
повернулся на другой бок. Но заснуть ему так и не удалось. За
окном темнела оренбургская степь. Поезд с синими огнями ночных
лампочек летел сквозь марево рождающегося утра. В одном купе с
Василием Николаевичем ехали альпинисты. Беспокойная это была
публика! Обедали они, например, так: привязывали к потолочному
вентилятору веревку, на нее подвешивали ведро с помидорами,
клали на стол соль, две буханки хлеба и поочередно брали
помидоры из болтающегося ведра. И были страшно довольны. А что
хорошего? Ни пройти, ни проехать. После обеда альпинисты
укладывались на свои полки и молодецки храпели до вечера.
Вечером, когда всем нормальным пассажирам надо бы на покой, они
просыпались, доставали гитары, пели песни, рассказывали
какие-то смешные, на их взгляд, истории, словом, мешали спать
до утра. Василий Николаевич вздохнул и сам было потянулся за
папиросой. Неожиданно раздались аккорды гитары и кто-то
негромко запел:

Где снега тропинки заметают,
Где лавины грозные гремят...

Василий Николаевич прислушался. Ему вдруг стало не по себе.
"Не может быть, - подумал он. - Не может быть!" А молодой голос
продолжал:

Помнишь, товарищ, белые снега,
Стройный лес Баксана, блиндажи врага,
Помнишь гранату и записку в ней
На скалистом гребне для грядущих дней...

Василий Николаевич спрыгнул с полки и вышел в пустой
коридор. Сонная степь проносилась за окнами вагона. Глухо
стучали колеса. А из приоткрытой двери купе звучала песня.
Василий Николаевич закурил и прислонился виском к холодному
стеклу... Как это было давно! ...Сначала ему вспомнился снег.
Снег на вершинах гор, на стволах сосен, в валенках. Снег,
засыпавший землянку так, что в нее можно было только вползать.
Снег сыпучий, в которой можно утонуть, как в воде, снег,
закаленный жестокими ветрами, твердый, как клинок. Тяжелая
тогда была пора. Был Василий Николаевич совсем молодыми
пареньком, и звали его Васей, просто Васей. Маленькая саперная
часть, в которой он служил, уже целую неделю стояла у подножья
Эльбруса. Связь была нарушена. В штабе армии эту часть,
очевидно, считали погибшей. Головные отряды фашистской дивизии
"Эдельвейс" шли вверх по ущелью Баксана. Как далеко они
продвинулись, никто не знал. После многих неудачных попыток
связаться с соседними частями созвали открытое партийное
собрание. Это было решение не только своей собственной судьбы,
а суровый разговор о войне и судьбе Родины. Постановили: никуда
из Баксана не выходить, заминировать дорогу, драться с врагом
до последней возможности. В тесной землянке было жарко. С
бревенчатого потолка капала вода. По железной печурке бегали
беспокойный золотые искорки... Командир саперов, старший
лейтенант Самсонов, держа руки у раскаленной печки, тихо
говорил: - Другого решения я и не ждал. Но мы не знаем, где
враг. Нужна разведка. Идти по долине навстречу немцам -
бессмысленно. Тропа у нас только одна, и никуда с нее не
уйдешь. Может ты, Роман, предложишь что-нибудь? Сержант Роман
Долина поднялся с нар. До войны он занимался альпинизмом и
хорошо знал район Эльбруса.
- Надо идти наверх, - сказал он. - Есть вершины, с которых
долина Баксана просматривается на 30-40 километров.
- А много ли времени потребуется на восхождение? спросил
Самсонов.
- Сейчас скажу... Так... Значит, восемь часов подъема и часа
три спуска. Короче, если завтра с утра выйти, то к вечеру,
часам к девяти, можно быть уже здесь. Но это при хорошей погоде
и видимости.
- Понятно, - сказал Самсонов.
- Кто хочет идти с Долиной?
В землянке зашумели.
- Братцы! - гаркнул Роман. - Все равно с собой никого не
возьму: альпинистов нет, а лишний человек мне, честно сказать,
обузой будет.
- Я спрашиваю, кто хочет идти с Долиной? - спокойно повторил
Самсонов. Все замолчали.
Долина примирительно кашлянул и сказал:
- Давайте, пожалуйста... Тогда уж пусть лучше Васька
маленький идет...
Рассвет застал их на пути к вершине.
- И на что я тебя взял? - рассуждал Долина. - Конечности у
тебя малогабаритные, силы - ник

xiexiе за песню :-)))

Вторая версия ошибочная. .

Песня была написана в начале февраля 1943 года, В конце января группа альпинистов из 20 человек получив приказ снять с вершин Эльбруса, два фашистских знамени, установленных 21 августа 1942 года егерями фашистского капитана Гротта, бывавшими на Эльбрусе до войны и установить советские. Советские знамена были установлены на Западной вершине 13 февраля и на Восточной вершине 17 февраля 1943

Есть выпуск звукового журнала "Кругозор" 1968 года, где Люба Коротаева(единственная женщина из 20 альпинистов) вспоминает о создании песни.

Однажды мы с Андреем Грязновым получили задание: установить пути отступления немцев с Кавказа. Целый день пролежали в снегу на хребте Когутай. А в такой обстановке разные мысли приходят, и мы решили это место отметить. Вынули из одной гранаты запал, написали, что такого-то числа здесь были в разведке лейтенанты
Грязнов и Коротаева. Потом сложили тур из камней и положили туда гранату.
Договорились, что кто первый после войны придет - сообщит другому, что снял эту гранату. Ни ему, ни мне не пришлось больше там побывать...
Пришло время. Нам приказали сорвать немецкие флаги. Начался путь из Приэльбрусья.
Когда мы остановились в Итколе ночевать, то установили дежурство на веранде балкарского домика. Была чудная лунная ночь, и как раз из Иткола было очень хорошо видно гребень, на котором оставили мы гранату. Все вышли на балкон. Андрей Грязнов стал напевать про себя песню, а потом случайно у него сложились слова: "Помнишь гранату и записку в ней". А потом кто-то добавил: "На скалистом
гребне для грядущих дней". И потом у нас такой энтузиазм сразу вдруг появился к сочинению, получилось что-то такое, и начали создавать.

Так что стихи - коллективное творчество.

ПЕСНИ ВОЕННОГО КАВКАЗА :
«БАРБАРИСОВЫЙ КУСТ» И «БАКСАНСКАЯ».

Алексей КИЯЙКИН

Описывая войну в Чечне, иногда автор статьи вспоминает и времена
Ермолова, и тогдашнюю войну за обладание Кавказом. Но уже не
встречается образ войны, которая шла почти по тем же перевалам 60
лет назад. Тогда, почти как чеченские боевики в 2000-м, горные егеря
из дивизии «Эдельвейс» рвались через горы к Каспийскому морю,
чтобы отрезать Советский Союз от азербайджанской нефти. На
перевалах ледники до сих пор отдают тела погибших и оружие.

Те бои, при всем ожесточении, имели имели слабый, но иногда очень
отчетливый оттенок братоубийства. Иной раз через пропасть
перекрикивались бывшие товарищи по альпинистской связке,
ходившие на кавказские вершины в довоенные годы. Об этом иногда
рассказывал на концертах Владимир Высоцкий, перед тем как спеть
свою «Военную песню» из кинофильма «Вертикаль». Горы, и в мирное
время проверявшие человека на цельность, были там и вторым
противником каждого солдата, и печью, в которой закалялся характер.
Об этом можно судить хотя бы по песням, оставшимся с Кавказской
кампании Великой Отечественной войны. Не официозным,
а родившимся в войсках.

Как и многие настоящие песни, они уже давно живут вне времени. Так,
как, например, песня американских военных летчиков («…мы летим,
ковыляя во мгле…») давно ставшая почти народной, недавно
перезаписанная рок-группой «Чиж и Ко». Некоторые песни войны
перекочевали из сороковых годов в восьмидесятые, из кавказских гор
в горы Афганистана. Скорее всего, поют их иногда и в Чечне. В начале
60-х, когда День Победы еще не стал национальным праздником,
Юрий Визбор, не только известный песенный автор, но и талантливый
исполнитель чужих песен, приложил немало сил, чтобы альпинисты и
туристы, ходящие по Кавказу, не забыли песни тогдашних военных гор
— «Барбарисовый куст» и «Баксанскую». Тогда их пели, что называется,
по горячим следам — на перевалах еще торчали изо льда обломки
полевых кухонь, трупы немцев и ржавое оружие. Теперь они
наполняются новым содержанием, ведь в горах опять стреляют.

Мало кто помнит сейчас «Барбарисовый куст», напоминавший, что на
острие удара, разведчиками и проводниками, шли альпинисты.

Мне не забыть той долины,
Холмик из серых камней,
И ледоруб в середину
Воткнут руками друзей.
Ветер тихонько колышет,
Гнет барбарисовый куст.
Парень уснул и не слышит
Песни сердечную грусть…

Но до сих пор иногда в войсках поют «Баксанскую». Написана она в январе
1943 года, во время боев на перевалах Кавказа. Война еще в самом
разгаре, и освобождение Кавказа только началось. Армия воюет, будучи
снаряженной гораздо хуже своих противников — горных егерей Вермахта.
Знаменитое восхождение на Эльбрус, когда наши альпинисты сняли
установленное немцами знамя рейха и водрузили красное знамя,
проходило почти без альпинистского снаряжения, в полушубках и валенках
с подвязанными кошками. Песня впитала и это, и многое другое, что
помнили отступавшие по предгорьям солдаты. Братские могилы, бои в
Баксанском ущелье, павший по дороге скот — те самые «кости на Бассе»,
«могилы под Ушбой»… И то, что перевалы Кавказа так и не отдали.
И корпус от гранаты, в котором, как это принято у альпинистов, была
оставлена записка о восхождении. Нашли ее только в 1953 году. В ней
говорилось: «В дни, когда враг побежал под ударами Красной Армии, мы
поднялись сюда — без веревок и палаток, в шубах и валенках — по
суровым стенам Донгуз-Оруна, чтобы показать путь наступающим
войскам. Каратаева, Грязнов, инструкторы альпинизма, 3.1.43 года.»
Вот он, текст «Баксанской», как ее пели альпинисты 50-х, 60-х и 70-х,
а позже — и «ограниченный контингент» 80-х.


Слова Андрея Грязнова, Любови Каратаевой, Ники Персиянинова,
Анатолия Багрова и др.
Муз. Б. Терентьева (из песни «Пусть дни проходят»)

Где снега тропинки заметают, (вариант: «Там, где снег…»)
Где лавины грозные шумят,
Эту песнь сложил и распевает
Альпинистов боевой отряд.

Нам в боях родными стали горы,
Не страшны бураны и пурга: (вариант: «…метели…»)
Дан приказ — недолги были сборы
На разведку в логово врага.

Пр..: Помнишь, товарищ, белые снега,
Стройный лес Баксана, блиндажи врага?
Помнишь гранату и записку в ней
На скалистом гребне, для грядущих дней?
Помнишь, товарищ, вой ночной пурги,
Помнишь, как бежали в панике враги?
Как загрохотал твой грозный автомат,
Помнишь, как вернулись мы с тобой в отряд?

На костре в дыму трещали ветки,
В котелке дымился крепкий чай.
Ты пришел усталый из разведки,
Много пил и столько же молчал.

Синими, замерзшими руками
Протирал вспотевший автомат,
И о чем-то думал временами,
Головой откинувшись назад.

Пр.:

Там, где днем и ночью крутят шквалы,
Тонут скалы грозные в снегу,
Мы закрыли грудью перевалы
И ни пяди не дали врагу.

Час придет — решительным ударом
В бой пойдут советские полки,
Впереди других блестят недаром
Альпинистов гроз

"Помнишь гранату и записку в ней
Под скалистым гребнем для грядущих дней"

Они немцам что ли гранату в подарок оставляли??

В советском туризме и альпинизме есть правило: поднявшись на перевал/вершину, делаешь пирамидку из камней и закладываешь туда записку - что за группа поднималась, когда. Такскыть, роспись последнего пользователя этого маршрута.
Каратаева и Грязнов заложили эту записку, сунув ее для сохранности в корпус от гранаты (были тогда гранаты РГ, у которых чугунная рубашка, дающая осколки, надевалась отдельно. Вот в этот корпус записку и положили. Для тех, кто пройдет этим маршрутом следующий раз. Но нашли ее правда, лишь годы спустя, на субботнике по очистке склонов Эльбруса. Источник - 1987 кажется года сборник о советских песнях времен войны "Дорогами побед" - Саратов, Приволжское книжное издательство. Текст записки я цитировал оттуда.

> Исполняет: Юрий Визбор 1943г.

В 1943-м году Юрию Визбору было только 9 лет, а голос на записи явно не детский. :)

Интересный случай, на эту песню есть переделка уже про войну в Афганистане:

http://za-cccp.narod.ru/Download/Boi_v_okrestnostyh_kabula.mp3

БОЙ В ОКРЕСТНОСТЯХ КАБУЛА

Frankenstein, в данном случае имеет место банальная ошибка - должно быть "Юрий Визбор, 1963".

Кстати, тогда же, в 60-х, эту военную песню ухитрились превратить в танго. Послушайте "Пусть дни проходят" в исполнении Майи Кристалинской - поймёте, о чём я.

Прошу прощения, но Вы не правы. Это в данной песне заимствована мелодия танго второй половины 1930-х "Пусть дни проходят", написанного талантливым композитором Борисом Терентьевым. Уже примерно в конце 1950-х это танго получило совершенно новую обработку и стало "Песней Маруси" в оп-те "Первая ласточка". Ее-то и записала первоначально на пластинку молодая Кристалинская под названием "Люблю тебя". А уже потом она записала само танго. Кстати, помимо него ею же было возвращено на эстраду и другое довоенное творение Терентьева - "Не говори" из репертуара Екатерины Юровской.

Спасибо за поправку. Буду знать.
Просто считал, что "Пусть дни проходят" - песня из 60-х годов.

В молодости, во второй половине 80-х, в альплагере слышал такой вариант текста:

Припев:
Помнишь, товарищ, белые снега,
Стройный лес Баксана, блиндажи врага?
Помнишь гранату и записку в ней
На скалистом гребне, для грядущих дней?
Помнишь, товарищ, вой ночной пурги,
Помнишь, как кричали нам в лицо враги?
Помнишь, как ответил твой грозный автомат,
Помнишь, как вернулись мы с тобой в отряд?

Последний куплет:
Шуткам не учат в наших лагерях,
Если придётся воевать в горах
Вместе с ледорубом возьмёшь ты автомат
И как на страховке сожмёшь его приклад.

Красивая песня

Последний вариант - из журнала "Турист", но не помню, какой номер. Где-то 70-е гг